Монолог вождя обывателей. Мое дело — профсоюз, но профсоюз — не только мое дело.

Мыслитель и проповедник Монтескье в своем основном труде "О духе законов" предполагал, что разделение властей избавит общество от злоупотреблений. Тогда, двести пятьдесят лет назад, эта мысль считалась почти крамольной, однако полвека спустя была признана классической. В общественной истории это обычное явление, крамола — это ранняя юность старой мудрой классики.
Сейчас мы строго спрашиваем у Монтескье: почему автор геополитики так ошибался, три власти у нас есть: законодательная упивается собственными умственными упражнениями, родилась и злоупотребилась исполнительная, между ними тихо устроилась судебная.

Пресса трогательно считает себя четвертой властью, однако великий француз этот момент в своей монографии не учитывал, поэтому притязания СМИ будем считать самозванством.

Четвертая власть родилась в конце XIX и продолжалась весь XX век, и нет оснований считать, что она исчезнет в текущем столетии. Это власть пролетариев, трудящихся, всех производителей, то есть работающих по найму. И только профсоюзы способны эти интересы защищать и отстаивать. Когда же мнение четвертой власти игнорируется, то сначала рождается социальный стресс, затем экономическая стагнация и — политическая революция. Без массового охвата работоспособного населения страны профсоюзным движением все остальные власти напоминают Бермудский треугольник, вместе с "сиренами" из СМИ. Сохраняет себя только та власть, которая родилась в социальной борьбе. Историческое появление профсоюзов в политическом, философском и экономическом смысле означало рождение новой, массовой воли. Испанский философ Ортега-и-Гассет назвал это социальное явление "восстанием масс". Можно добавить — масс обывателей.

Обыватель — это человек, который желает иметь работу, получать зарплату, содержать семью и растить детей. Таких людей в Украине около сорока миллионов, я — "лидер обывателей" и этим обстоятельством не смущен. Во власти, так или иначе, занят один миллион человек, а обычных граждан — сорок миллионов. Вот сопоставимость цифр. На обывателе держится все: не понимать и не принимать во внимание эту формулу — означает усиливать дисгармонию между элитой общества и народом. А любая дисгармония есть вещь уродливая. Профсоюз же, как диалектика, он — и единство с властью, и ее противоположность. Вместе с властью он отстаивает государственные интересы, являясь гарантом гражданского мира. И у власти же он оспаривает отдельно интересы товаропроизводителей. Речь идет о социальных правах работающих по найму, а не только работодателей.

А разве социальные права не имеют национальной подоплеки? Всего два примера: один — общефилософский, теоретический, другой — весьма прозаичный, коммерческий. С моей точки зрения, социальные принципы гораздо важнее политической морали, ибо если нет принципов, то откуда взяться морали. Послушайте нашу "почтенную публику" и аналогичную прессу, которые бесконечно рассуждают о высокой морали и еще более высокой нравственности. Какая головокружительная абстрактная высота при полном отсутствии принципов! Демократия без принципов, экономика без производителей, государство без свободного профсоюза.

На макроуровне идет монополизация экономики, на микроуровне родился феномен — "человек-челнок", "человек-челленджер". Его торгово-туристический маршрут уникален и универсален. Мир передвижной коммерции: с вещмешками, котомками и тележками. "Челноки" действуют во всеобщем космосе торговли — барахло из знойных стран и бредовые идеи с севера. Путь "челнока" заканчивается в металлическом ящике с удивительным названием container. Еще не успели высыпать мелкооптовые люди свой сырой товар, как появляются собиратели дани.

Издали все это — металлоконструкции, люди и контроллеры — напоминает термитники. Здесь торговля имеет металлические отношения и нездоровый цвет лица. Попав в свой контейнер, челнок растраивается, то есть становится коммерсантом, охранником и грузчиком-бухгалтером.

Местный производитель, наблюдая картину торгового потока экономической экспансии, немедленно впадает в демократическую депрессию. Кто как не профсоюз должен заниматься этими "джунглями"?

Челнок, изнемогая от собственных нужд и чужих потребностей, к примеру, накручивает цены. Кто страдает, прежде всего? Население. А если профсоюз заключит договор с владельцем рынка и определит ситуацию аренды, то все остальные, желающие "подоить" частного предпринимателя, должны разбираться только с ним, с профсоюзом. В результате цены стабилизируются и снизятся, прекратятся незаконные поборы.

Еще одно направление нашей работы — соотечественники за рубежом. Два миллиона там их, пять или десять — никто толком не знает. Миграция украинцев за рубеж настолько велика, что они стали представлять серьезную угрозу для европейского рынка труда — они согласны работать за копейки. Гарантий социальных для них нет никаких, работают-то они нелегально. Их преследует мафия, гонит полиция и местные профсоюзы. Мы могли бы помочь нашим соотечественникам. Вступив в наш профсоюз там, за рубежом, они получат защитника своих интересов. И люди это начинают понимать — недавно к нам обратилась русско-украинская община в Греции. С целью создания первичной профорганизации нашего профсоюза.

Проблема, что называется, созрела. Обсуждали ее и на недавнем саммите в Евросоюзе. Если наш профсоюз выступит как "третья сторона", представит аргументы наших соотечественников, то и решить ее можно цивилизованно. В конце концов, экономика Европы во многом держится на дешевом труде нелегалов. Не будет его — как она будет конкурировать со Штатами, которые вывели производство в страны с дешевой рабочей силой? Не скажу, что мы сильно преуспели, но Генеральное консульство Польши в Киеве нам пошло навстречу — для членов нашего профсоюза будут выдаваться визы вне общей очереди, потому что профсоюз — это гарант того, что по крайней мере его член — не бандит и за рубежом будет вести себя прилично.

Заканчивая свой монолог, хочу еще раз сказать: все не могут быть банкирами, бизнесменами, менеджерами, шоуменами и "менами". Но все хотят просто жить. Профсоюз и есть формула общественного сознания, воплощенная в коллективном действии ради этой светлой и понятной каждому цели. И еще: профсоюз, если хотите, — это совесть нации. Совесть одного так мала в общественном смысле, что она почти незаметна, но внутри каждого человека ее сила настолько велика, что трудно не заметить ее угрызений. Вот и надо объединяться.